ЗЕЛЕНАЯ ФЕЯ ПАРИЖСКОЙ БОГЕМЫ

Абсент – полынная горькая настойка с очень высоким содержанием алкоголя, которая благодаря своему изумрудному цвету получила название «Зелёная фея». Наверное, нет иного напитка, который бы настолько прочно ассоциировался с французской богемой. Не зря классики литературы посвятили этому культовому напитку тысячи строк, великие художники изображали его на своих полотнах, и даже в кинолентах столетней давности можно отыскать кадры с абсентом. Но, как многие легенды и мифы, абсент таит в себе и зловещий оттенок.

Абсент, подобно спиртным напиткам виски и джину, начинал свою историю, как лекарственное средство. Изобретенный в 1792 году неким доктором Пьером Ординьером, абсент поначалу использовался во французской колониальной армии в качестве антималярийного средства. Но некоторые особые свойства сделали его привлекательным для абсентщиков (или абсентистов) – людей, злоупотреблявших абсентом в быту.
Известно, что в состав абсента входят анис, фенхель, мята, мелисса, дягиль и другие травы. Однако важнейшим его компонентом является полынь. Даже название абсента происходит от латинского наименования полыни – Artemisia absinthium, что совмещает имя богини Артемиды, священным растением которой считалась полынь, и греческое определение «apsinthion», означающее «не питьевой».

Полынь содержит большое количество туйона – вещества, оказывающего сильное воздействие на головной мозг. К тому же, для удержания эфирных масел требуется высокая концентрация алкоголя, почему абсент имеет крепость около 70 градусов. При таком сочетании этот напиток может дурманить сознание и вызывать необычные ощущения, и даже галлюцинации. Это вторая причина, почему коварный абсент прозван «зеленой феей».

Впрочем, многих представителей творческой богемы это не пугало, а, скорее напротив, притягивало. Известная картина «Пьющий Абсент» чешского художника Виктора Олива́ (1861—1928), которая висит на стене исторического кафе «Slavia» в Праге, как бы визуализирует это свойство абсента, к которому Олива́ пристрастился, переселившись в Париж.

Абсент был музой и «любовницей» многих поэтов и художников, начиная с 18-го века. К колдовскому зелью полынной настойки благоволили такие мастера слова и кисти, как Шарль Бодлер, Мопассан, Тулуз Лотрек, Пикассо, Моне и многие другие выдающиеся творческие личности. Свое вдохновение они часто черпали в абсенте, стирая грань между реальным и «абсентным» миром. Зависимость от этого «кокаина XIX века» знаменитый английский философ, писатель и эстет Оскар Уайльд обращал в «романтические теории»:

С тех пор абсент ассоциируется с fin-de-siècle, декадансом 90-х годов XIX века, звездным часом абсента, когда все зеленое считалось изысканным, а абсенту приписывали способность наделять человека необычайной остротой ощущений, ясным и ярким восприятием мира.

Абсент напиток горький, поэтому традиционно в него добавляли сладкую воду. Происходило это так: в рюмку наливали одну часть абсента, затем сверху на поверхность клали длинную и узкую лопаточку с узорчатыми отверстиями, а на нее – 1-2 кусочка сахара. Затем на сахар тонкой струйкой лили холодную воду, от которой он медленно таял, и в бокал стекала сладкая вода. Это классический французский способ употребления абсента. Другие способы предполагали поджигание сахара пропитанного напитком для образования сладкой карамели.

Подготовка ароматного напитка, церемонии и этикет были затейливым ритуалом, в честь которого во Франции издавались плакаты, открытки и даже почтовые марки. Многие из них были сделаны в жизнерадостном, веселом ключе.

В кафе, где собирались любители абсента, царила более куртуазная атмосфера, которую удачно передавал на своих полотнах Жан Беро́ — французский салонный живописец-импрессионист, приобретший известность жанровыми работами, изображавшими жизнь парижского светского общества. Присутствие женских образов на многих его картинах, запечатлевших парижские кафе, не случайно. Париж конца XIX века был наводнен разными дурманящими веществами, некоторые из них были весьма популярны у экзальтированных светских дам. Модным десертом была клубника в эфире. В моде был и морфин, который в среде богемной интеллигенции считался признаком прогрессивных взглядов. Лучшие ювелиры продавали «феминам» изысканные серебряные и позолоченные шприцы. Александр Дюма сокрушался, что морфин быстро становится «женским абсентом». Но настоящим «женским наркотиком» был все-таки абсент. Об этом свидетельствуют картины Жана Беро.

Достоянием истории так же стали картины — «Любитель абсента» Мане, «Абсент» Дега  (изначально называлась «Эскиз французского кафе») и «Любительница абсента» испанца Пабло Пикассо. Примечательно, что абсент для Пикассо стал частью урбанистического, «современного» мира, противостоящий натюрмортам Матисса и Сезанна. Самый яркий абсентовый его шедевр – скульптура “Стакан абсента” (1914). Пикассо сделал 6 бронзовых копий скульптуры, каждая из которых расписана по-своему.

Французский художник-постимпрессионист Тулуз-Лотрек тоже регулярно употреблял абсент. Обычно в конце дня он выходил «задушить попугая» — выражение, бытовавшее на Монмартре и означавшее «выпить бокал абсента». Сплетничали, что художник-калека изготовил из своей трости флягу, которую заполнял волшебным напитком.
О картинах Тулуз-Лотрека говорили, что они целиком написаны абсентом. Еще утверждают, что именно благодаря этим полотнам к полынной настойке пристрастился Винсент Ван Гог. В 1887 году он даже увековечил рюмку с абсентом, которая, по его словам, «так же поэтична, как и все в этом мире».
Но уже через год он набросился на своего друга Поля Гогена с бритвой в руках, после чего врачи поместили его в палату для буйных больных. Исследователи склонны считать, что проявление агрессии было вызвано частым употреблением абсента, а немало искусствоведов полагают, будто именно галлюцинации от абсента стали источником цветовых оттенков на картинах гения. «Дорога с кипарисом и звездой» (1890) стала одной из последних картин, написанных им в лечебнице.

Вопреки восторженному отношению к абсенту большинства представителей богемы, одержимых идеей Бодлера, что сей напиток «дарит жизни радостный окрас и освещает темные закоулки бытия», злоупотребление им заканчивалось весьма плачевно.
И все же конец 80-тых во Франции был для абсента звездным часом. Абсентомания тогда достигла такого размаха, что время между пятью и семью часами вечера называли не иначе как l’heureverte (зеленое время). В эти часы на улицах Парижа, от Латинского квартала до Монмартра, в воздухе витали пары полынного напитка, а популярные городские кафе были заполнены потягивающими изумрудную жидкость представителями модернистской богемы.

Испытывая новые горизонты чувственности и вдохновения, напиток в разные времена не обошли вниманием Эмиль Золя, Модильяни, Виктор Гюго, Ремарк, Эрнест Доусон и Эдгар Алан По. Последний был алкоголиком и часто пил смесь абсента и бренди . На недолгое время, к концу жизни, Эдгар По смог отказаться от пьянства, но приятели снова соблазнили его, и вскоре он умер в больнице Вашингтонского университета, страдая галлюцинациями и белой горячкой.

Одной из одиозных личностей того времени был Альфред Жарри (Alfred Jarry, 1873—1907). Этот французский драматург вошел в историю мировой литературы как автор одной пьесы «Король Убю», написанной не без влияния абсента. Вторая часть пьесы представляла собой едкую сатиру на сытую, бесящуюся с жиру Францию. Современники «не поняли» автора, который, подобно Рембо или Лотреамону, вместо отражения безмятежной атмосферы «прекрасной эпохи», предвосхищал бунтарский дух наступивших времен.
История же рассудила иначе: гротескно-комический фарс, написанный Жарри в 1896 году, стал культовой пьесой начала XX века.
Не понятый и не принятый высшим светом, автор превратил свое существование в сознательный и жестокий хэппенинг, шокирующий светское общество. По Франции ходили легенды о его публичных выходках и экстравагантном образе жизни. Конечно, все его попытки пробиться к успеху и вырваться из кабалы долгов оказались безуспешны.
Последние семь лет жизни Жарри – это годы его быстрого и едва ли не сознательного самоуничтожения. Известный французский поэт-авангардист Гийом Аполлинер говорил, что Жарри на голодный желудок выпивал стакан абсента на половину с уксусом, добавив туда каплю чернил, утверждая, будто это улучшает его пищеварение.
По свидетельствам подруги Жарри, писательницы Рашильд — “день Альфреда начинался с того, что он поглощал два литра белого вина; между десятью и двенадцатью часами следовали друг за другом три порции абсента; за обедом он запивал рыбу или бифштекс красным или белым вином, чередуя его с новыми порциями абсента…Он был настолько пропитан эфиром, что это чувствовалось на расстоянии. Он ходил, словно лунатик…. Думаю, что он умер задолго до своей физической смерти, и, как он сам однажды решился написать, его распадавшийся мозг, словно какой-то механизм, продолжал работать по ту сторону могилы».
Признание Альфред Жарри получил после смерти, когда его творчество было заново открыто Аполлинером и движением сюрреалистов. В 1926 году знаменитый актер и драматург Антонен Арто создал свой модерновый театр, посмертно назвав его именем Альфреда Жарри — первого «бунтаря французской сцены».

Не менее печальна и судьба его тезки, французского поэта, драматурга и прозаика, одного из крупнейших представителей романтизма Альфре́да де Мюссе́ (1810 -1857). Известно, что он тоже постоянно отравлял себя абсентом и, спившись, умер в довольно молодом возрасте.

Символика зеленого цвета абсента занимает особое место в творчестве великого французского поэта Артю́ра Рембо́ (1854- 1891). Там, где у него возникает зеленый цвет, почти непременно создается аллюзия с пьяным застольем, которое воспринимается как символ покоя и счастья (поэма звуков «Гласные»). А в знаменитом стихотворении «Сестры милосердия» он поминает абсент, как свою «зеленую Музу«.
Сонет появился по следам путешествия юноши по южной Бельгии, где он посещал «Зеленый кабачок» — постоялый двор в г. Шарлеруа. Как вспоминают современники, в этом кабачке всё — от стен дома до мебели — было выкрашено в зеленый цвет. В пять часов пополудни наступал так называемый «зеленый час», час аперитива, когда постоянные посетители питейных заведений усаживались за столики пить абсент.

Его друг Поль Верлен — богемный поэт Парижа, воспевавший этот напиток во времена своей молодости, напишет в своей автобиографической «Исповеди»(1895): «Что за идиот окрестил его волшебным, зеленой Музой?!«. Он проклинал мутно-зелёную жидкость и называл абсент «зелёной ведьмой», требовал наложить запрет на этот «источник безумия и преступлений, идиотизма и позора». Такое резкое отношение к абсенту выработалось у него из-за собственной страсти к этому напитку. На архивных фото, сделанных в парижском кафе, он вечно сидит за фужером абсента.

Человек возвышенный и чуткий, в моменты абсентного затмения, он нападал на свою жену, стрелял из револьвера в своего друга Рембо, с ножом в руках требовал деньги у престарелой матери. В то же время, по свидетельству его друзей, даже на смертном ложе у него под подушкой была спрятана бутылка абсента. «Зеленая ведьма» просто так не отпускала своих поклонников.
Сложные, двусмысленные отношения Рембо и Верлена показаны в талантливом фильме Агнешка Холланд «Полное затмение» (1995). Главные роли в нем исполнили Леонардо Ди Каприо (Артюр Рембо) и Дэвид Тьюлис (Поль Верлен).

Кстати, первое упоминание абсента в кино состоялось во французской короткометражке 1899 года «La Bonne Absinthe». Любопытно, что эта лента была поставлена первой в мире женщиной-кинорежиссером Элис Гай.
В современном кино абсент чаще всего фигурирует как стремление автора подчеркнуть эстетство или декадентские мотивы. В фильмах ужасов он исполняет роль элемента, близкого к готической субкультуре, ярким представителем которой является рок-исполнитель Marilyn Manson. Многим известно пристрастие Мэрлина Мэнсона к абсенту. Сам он часто говорил о влиянии этого напитка на свое творчество. Мэнсон даже выпустил абсент Mansinthe. При цене 41 доллар за бутылку, крепость напитка составляет 66,6 градусов, что весьма символично, учитывая тягу Мэнсона ко всякой чертовщине. На одном из плакатов эпатажный шоумен держит отрезанное человеческое ухо с намеком на поступок обезумевшего от абсента Ван Гога.

Но даже в фильмах ужасов подчеркиваются пагубные для здоровья свойства абсента. Так, в фильме братьев Хьюз «Из ада» (2001) главный его герой — инспектор Фред Эбберлайн (Джонни Депп) под воздействием абсента видит образы жертв Джека Потрошителя. А в мистической драме ирландского режиссёра Нила Джордана «Интервью с вампиром» (1994), снятой по мотивам одноимённого романа, вампир Лестат (Том Круз), испивший кровь «заражённую» экстрактом горькой полыни, чувствует острое отравление, грозящее его жизни.

Следует сказать, что часть французского общества уже в то время стала демонизировать этот колдовской аперитив. Ими провозглашалось, что по своей природе этот напиток близок к вермуту, по происхождению – к джину, а вот по духовному содержанию – к дьяволу. Некоторые сравнивали абсент с зельем доктора Джекила и полагали, что полынный напиток является «гением для бездарей и убийцей настоящих гениев».
И в самом деле, все больше людей, употреблявших напиток, проявляли признаки «абсентизма» – неадекватного поведения и временного помешательства. Некоторые даже кончали жизнь самоубийством. Напиток стали считать своеобразной путевкой в сумасшедший дом, называли зеленым проклятием Франции. Медики забили тревогу, назвав абсент главной причиной алкоголизма.
В начале XX века вся благоразумная часть общества ополчилась против него. Организовывались целые коммуны противников абсента, проводившие городские митинги и издававшие антиабсентные плакаты, на которых изображали казнь «зеленой ведьмы». Здоровой альтернативой абсенту рекламный плакат «La Kolamarque» представлял кока-колу.
(почти как в фильме «Лимонадный джо», с его ироничной пропагандой пить колу вместо виски. Только тут было все серьезно).

Но и тогда находились идейные защитники абсента. Одним из ярых защитников проклинаемого напитка был видный идеолог оккультизма XIX—XX века, английский поэт, маг и сатанист Алистер Кроули (1875-1947). В двадцатом веке его имя стало практически синонимом магии.
Во славу абсента Кроули посвятил много своих произведений. В своем эссе «Зеленая богиня» он оправдывает абсент и говорит о том, что нельзя оценивать его по его недостаткам и злоупотреблениям им.
«Мы же не проклинаем море, где бывают кораблекрушения, и не запрещаем лесорубам использовать топоры только из сочувствия к Карлу I или Людовику XVI. С абсентом связаны не только особые пороки и опасности, но и милости и добродетели, которых не даст никакой другой напиток«.

В поэтике Кроули абсент кажется вовсе не алкогольным напитком, а чем-то вроде амаранта, неувядающего цветка, символизирующего бессмертие. Хотя, как мы уже убедились, это далеко не так.

“Что делает абсент особым культом? Так и, кажется, будто первый изобретатель абсента действительно был волшебником, настойчиво искавшим сочетание священных зелий, которое бы очищало, укрепляло и одаряло благоуханием человеческую душу. Несомненно, если пить абсент правильно, добиться этого нетрудно. От одной порции дыхание становится свободней, дух – легче, сердце – горячее, а душа и разум лучше выполняют те великие задачи, для которых они, возможно, и созданы Творцом».

Но защитить «магический абсент» не удалось по совсем «земным причинам». Он стал жертвой своей собственной популярности. Некоторые производители в погоне за прибылью начали выпускать более дешевые аналоги напитка, разводя его крайне вредным для здоровья человека медным купоросом, что было необходимо для придания дешевой подделке зеленого цвета. Фальсификаторы использовали низкокачественный спирт с большим содержанием метанола и сивушных масел, маскируя запах резко-пахнущими травами. Участившиеся отравления облегчили европейским правительствам запрет абсента. Его назвали главной причиной алкоголизма начала века. Вначале запрет на абсент ввела Швейцария в 1907 году, затем в 1915-ом Франция, а следом и большинство европейских стран. Так что взлет популярности абсента длился всего лишь десятилетие перед забвением на долгих сто лет, в течение которых многие литераторы с ностальгией вспоминали о нем.
Например, ирландский поэт, лауреат Нобелевской премии по литературе 1923 года Уильям Йейтс писал в связи уходом абсента: «Потом в 1900 году все спустились с ходулей, и больше никто не пил абсент с черным кофе, никто не сходил с ума».
А исследователь Робер Бюрнан вообще считал исчезновение абсента симптомом культурного упадка: